Существует бессмертная связь душ,
которую трудно описать и в которую,
быть может, даже трудно поверить,
но которую мы глубоко ощущаем.
От автора.

Один из пациентов больницы душевно больных в Ковалёвке Ростовской области, бывший заключённый из рудников «Дальстроя», возомнил из себя Карфагенского философа и писателя Апулея, и в то же время Генерального секретаря партии, а какой – он держал в глубокой тайне.
Посетившая лечебное учреждение Светлана Медуница, журналистка, взяла интервью у несчастного пациента, и по свежим следам написала повесть «Двуликий Апулей», а что из этого получилось у Светланы Сергеевны, судить Вам, читатели, если таковые найдутся...

           Карфагенский философ, автор бессмертного романа «Золотой осёл» справлял именины.
Стукнуло не мало лет на часах Времени короткой жизни его тела, но не души, как и его роман, бессмертной, обитающей вольно в пространстве, времени и общении с себе подобными всех стран и народов. Очевидная причина выпить! – именины!
           Скатерть – самобранку раскинули на дернине с подстриженной травой, посерёдке которой возвышался медовый сот на золотом блюде. Ясное дело – какая же «поляна» без выпивки и прочего!
Для обеспечения порядка на «поляну» была призвана из силовых структур сотня юных качков-головорезов романа «КонАрмия» во главе с прославленным командором Остапом  Бендером из другого потрясного романа  - «Золотой телёнок».
Командор-сотник, элегантный босяк в штиблетах, тельняшке, при форменном картузе капитана дальнего плавания и бабочке на несвежей рубашке, товарищ  Бендер был  организатор и, конечно же, - обаятельный тамада. Вокруг него кучковались герои его похождений за двенадцатью стульями, строительством «Центра мировой шахматной культуры» в Васюках и прочих шухарных дел, вплоть до любовных.
           Товарищ Бендер не переносил одиночества. Он рождён был для «полян» в самых романтических их проявлениях и, как джентльмен, благодарный своим крёстным отцам по Пролеткульту, пригласил и их, за компанию, на «поляну», а в знак плутовской признательности и автора этих строк.

          «Персидский мальчик» Мэри Рено, забавное дитя Македонского, обносил гостей хлебом и вином на серебряном подносе, причём паскуднейшим голосом выл что-то из мима «Ласерпиция» и «Декамерона». Курились благовония экзотических стран: Афганистана, Колумбии, Македонии и прочих, где произрастают благоухающие конопля, алые маки, кока и прочая дорогостоящая и отбивающая способность соображать «травка». Всё шло путём.
            Возгласы одобрения и здравиц в честь именинника были прерваны появлением блюда, необычность которого обратила к нему взоры всех. На круглом блюде были изображены кольцом двенадцать знаков Зодиака, причём на каждом кухонный архитектор разместил соответствующие яства.
 

Над Овном – овечий сыр и дурман,
Тельцом – говядину кусочками и вымя козы,
Близнецами – лупоглаза с лупоглазкою,
Раком – венок из листьев коки и лавра,
Львом – африканские фиги с хреном,
Девой – матку неопоросившейся свиньи,
Весами – с горячей лепёшкой на одной чаше и пирогом на другой,
Скорпионом – морскую рыбку с очаровательным хвостиком,
Стрельцом – почки и требуху лани,
Козерогом – морского рака с рачицею,
Водолеем – гуся с гусынею без перьев в заду,
Рыбами – двух красноголовок и зефир.
 
            Гостей было привеликое множество.
 Двенадцать – «олигархи поляны», - сидели согласно своего Знака, подчёркивая индивидуальность.
Все онемели при виде сияния над поляной. Роман «Золотой осёл» лежал на хрустальном блюде у дурманящего нектаром медового сота и все увидели, как зашевелились его страницы, когда с романом «Золотая ослица» в руках, источая французский парфюм и тестотерон, на поляне появилась ... Женщина, автор романа.
Её раб, - мужчина кавказской национальности, вручил визитку тамаде – Бендеру.
Тот, как всегда, - одна элегантность, помпезность и изящество, по кавалергардски клацнул штиблет о штиблет, взволнованно, держа визитку подальше от глаз своих плутовских, представил гостям новоприбывшую:
         - Господа! Нашу «поляну» осчастливила своим присутствием Дикая Женщина! Она родом из романа «Бегущая с волками» и его же автор. Как видите, она бела, как подобает настоящей леди. В ней женский дух сочится из глубин, я это нюхом улавливаю. Познанья жаждет и слиянья с богами ..., как я головой понимаю. В отличие от грубого Адамова вида, она дочь Зевса и легендарной Леды, Дикая Женщина и, пока её по шерсти гладишь, взгляд ласков, но повелевать ведь может. Намотайте себе на ус.

          Стоило гостье встряхнуть золотой гривой волос, колыхнуть полуобнажённой персиковой грудью и покачать, перебирая ножками, восхитительными бёдрами, как у именинника «крыша поехала».
          Она, - его гостья, почудилась ему Нефертити Египетской, Солнцебогиней. В глазах юбиляра – мужчины блеснула «свеча зажигания» и страсть, желание охватили его. Всё вокруг стало голубым и зелёным, в членах забурлила волшебная кровь. И закружила над «поляной» колдовская стихия «Ламбады» и музыка «Грязных танцев». Именинник, не сводя помолодевших глаз своих с Дикой Женщины, опрокинув бокал пенной амброзии «Наполеон» в своё сатанеющее тело и изрёк:
           - Братки! Я онемел пред нею.
    Скажите ей, я не посмею,
    Уж больно дивно хороша.
    Почётной гостьей пусть здесь будет.
Один из почтенных гостей именинника, сидящий под знаком Козерога, блестя сталью зубов, заметив состояние хозяина «поляны», обратился к нему по дружественному праву:
         - Куда торопишься, голубчик?
           Тебе ль не знать любви беду?
Напомню, Симон с Соловков, вознёсшийся до Бога и небес, ещё в тридцатых годах отсидок Эры, дозрел вот до какой химеры:
«Совокупление от Бога. Любовь – златая чаша с граалевым вином. Из-за неё, клянусь, стал идиотом, рабом всех проституток и еретиком».

А старый товарищ по сибирским дебрям строек коммунизма, сидящий под знаком Водолея, вставил свой аргумент:
         - « Да что там Симон! Ивашка Фауст из «Централа» ещё в шестнадцатом веку, на двадцать третьем году жизни испил, как яд, любви стопу. Не только спятил, увидев девку на ослице, которая суккубою явилася ему, но понесла от зека-чародея и сына родила ему».
         -«Свидетельствую я, - произнёс браток из Соловков, сидящий под знаком Рака, придерживая свой «причендал», унюхавший самку в соку. - Он так влюбился, что на него было страшно смотреть. Он долбанулся головой об стену своей одиночки так, что мозг прилип к стене, будто черти бросали его от одной стены к другой. Да ещё лежали глаза и несколько зубов, а тело его нашли за бараком на навозной куче.
Я не Диоген-философ. Я – Роганин. Смерть и Любовь видел в глаза. Именинник!  Разве ты разлюбил «Малую»? О вашей любви ходили легенды по лагерям бесконечного ГУЛАГа. Ваша Любовь согревала наши окоченевшие души и мы – «враги народа» оставались людьми».
           По душе именинника, словно молния, полосонула вся его жизнь. И лучшие страницы её, как горький мёд, заполнили седого юбиляра.

Тем не менее «поляна» продолжалась.  
Пока ближайшие друзья предупреждали именинника о коварстве любви, Киса Воробьянинов кадрил Дикую Женщину:
         - Сударыня, я бывший депутат бывшего Верховного Совета уже не существующей империи. Вы должны понимать, что к золоту партии я имел отношение. Поверьте, я богат! Представьте, когда все начали спрыгивать с локомотива революции и перепрыгивать на электровоз перестройки, и хапать куски с Золотого Фонда, я не растерялся и, - Киса замялся, - скрыл от товарищей по партии и от КГБ миллион «зелени». У меня в швейцарском банке «брюлики» имеются, а в Дойчебанках от партийных взносов рядовых товарищей по партии кое-что  прилипло. Так что, мадам, поедемте в нумера. Не пожалеете! Клянусь, дело чести – мерзавчик водки и солёный огурец  мы, как культурные люди, схрумкаем пополам на брудершафт.

Киса, прославленный герой «Золотого телёнка» уже открутил вторую пуговицу своего затрапезного лапсердака, но Дикая Женщина не поддавалась соблазну и с интересом смотрела на чубатого молодого спортсмена, пилившего тупой ножовкой двухпудовую гирю.        
         - Мадам, - канючил бывший партийный лидер, - ну поедемте в нумера, а потом закатим в Швейцарию. О самолёте позаботится Бендер.
Я подарю вам бриллиант чистой воды. Я осчастливлю вас и обеспечу на всю оставшуюся мою жизнь. Ну поедемте в нумера, ну поедемте. Мы же культурные образованные люди.

        - Киса, - проворковала Дикая Женщина, - я хоть и дикая, но Женщина. Мне ваши «брюлики чистой воды» до фени, а толку с вас мужского не будет. Я по матне вашей вижу и, как Женщина, чувствую – у вас этот недуг застарелый. Вы очень хотите  «схрумкать», а зуб ваш неймёт с тех пор, как с Думы туранули.
       - Мадам, ваши уста глаголят истину, но подумайте о моём состоянии. Я в нумерах с вами ничего не сделаю. Слово мужчины.
       - Вот именно! Ничего не сделаете! - согласилась Женщина и подарила ему улыбку, от которой ему чуть дурно не стало.

       - Мадам, сжальтесь! Я буду сторожить ваши туфли. Я брошу курить (а Киса отродясь не курил и, кроме соски, ничего не сосал, даже груди – искусственник!). Прикажите, я покончу жизнь смертоубийвством через повешенье, если захотите, сделаю самурайское харакири. А чтобы вы не пугались крови, я в нумере этого делать не стану. Уеду с командором на озеро Тити-Кака и там исполню ваше желание. Я клянусь, что не сигану в окно, как это делали некоторые товарищи по партии, только поедемте в нумера.

          На Кису обратили внимание. Он надурняк хлобыстнул уже четвёртый стакан-двухсотку распутинского зелья и «крыша» на его черепушке съехала набекрень. Он, стервенея, заголосил:
         - Королева! Командор сволочь! Я его не боюсь! Пусть лишает меня скудной пайки! Плевать! А все они – Ха-А-мы!

Боже мой! – вся «поляна» возмутилась не этичным поведением бывшего из бывшего, которого понесло при виде роскошной Женщины. А тот неунимался:
         - Царица Савская! Бойтесь Бендера! Он пошляк! Он скоро начнёт вам глупости говорить и предлагать: «Мадам, лягемо в койку!». Он скольких уже, сволочь, соблазнил своим внешним признаком! Последнюю - Грицацуеву. Он за полчаса перед командировкой на «поляну» ей баки засерал! Мадам...

            Кису подхватили под дряблые подмышки, смердящие от несоблюдения гигиены, два бритоголовых, придержали, а командор с разворотом лакированным штиблетом выдал поджопник зарвавшемуся господину. И тот уже где-то далеко, где кочуют туманы в горах, раздирал свою душу: «Ха-а-а-м-м-ы-ы-ыыы!». А эхо повторяло горькую обиду и презрение в девственной красоте Флоры.

             Командор, как вы знаете, - интеллектуал.
Став на одно колено перед Дикой Женщиной, голосом, полным взволнованным жаргоном зон, чарующе пожирая гостью голубыми глазами артиста, как вы догадываетесь, Миронова, поспешил замять неприятный инциндент с нетрезвым товарищем. Явно заигрывая с Дикой Женщиной, продекламировал:
           - Я, командор! И мне не страшен ни вал девятый, ни холод вечной мерзлоты!
И прозой:
           - Психея! Психея! Живая суккуба! - бормотал себе под нос, млея, - суккуба окаянная, колдунья лесная, ведьма златогривая.
И обращаясь к ней: -
          - Ваше Сияющее Величество! Вы пропардоньте бывшего депутата. У него  поглупение на послереволюционной ниве, как и у многих господ. Со мной всё будет по другому.
Мадам, вы мне глубоко симпатичны. Я понимаю, вы – Женщина. Вам нужен туалет и постель после долгой дороги. Мой лимузин «Антилопа Гну» 601-й модели в кустах черёмухи. Водитель «Антилопы» Адам Козлевич без проблем доставит вас в «Центр мировой шахматной культуры» в Васюках. Козлевич не Киса. Он хоть и беспаспортное существо, но дам уважает и по пустякам не пристаёт. В Васюках вы будете вся в хрусталях, где поёт лепестричество и фонтаны штрикают. Уверяю вас, вы там под рукомойником подмоетесь и помассируете ручками свою нежную грудь без проблем.
Запомните, кружка на цепочке у бачка с водой, вазелин на подоконнике или на притолоке у дверей, полотенце на гвоздике возле туалетной параши. Всё будет окей!
С вами поедет Шура с двухпудовой гирей. Он будет обеспечивать вашу безопасность у дверей будуара от васюковцев. Целую ручки, мадам. Я прилечу зефиром к вашему телу, как только вы пожелаете.
Эй! Отец Фёдор! Мухой впереди «Антилопы», чтобы ни одна чёрная кошка леди дорогу не перебежала! Сударыня тебе кусок колбасы даст. Нет, лучше из казны возьми фунты стервенги. Мотай в «Сельпо» и обеспечь провиант.

        - Командор! Так Киса усе  бабки просадил по нумерам! Увесь миллион Корейко тю-тю. В «Сельпо» под честное, благородное уже давно голый вассер дают.
        - Отец Фёдор, стыдитесь говорить такое пред Женщиной! У нас не просто «зелень», а настоящее червоное золото. Шура гирю допилит, хватай половину и дуй в «Сельпо» мухой. Возьмёшь для мадам всё, без чего женщина не женщина. Не забудь кусок хозяйственного мыла, а себе, так и быть, пол-кило ливерной колбасы. Помни, отец Фёдор, экономика должна быть экономной. Тебя же совковству шесть лет в тюряге обучали, не считая Фе-Зе-У, понимать сей пролетарский принцип. Сейчас главная задача – охмурить Дикую тёлку, пока её другие не увели из-под носа, а остальные лозунги гегемонов насчёт ума, чести и совести доучишь в процессе дальнейшего образования за пределами поляны.

           Поучительные наставления командора прервала очаровательная гостья. Она, словно молодая волчица, лапкой тронула усики командора, сняла его форменную фуражку, чмокнула в макушку и, улыбаясь обольстительно, выразила восторг и желание:
        - Командор! Вы настоящий обольститель! Ваша лесть не в бровь и не в глаз, а прямо в ушки мои женские и сердце. Я уже чувствую, от вашей сладкой лести таю. Но позвольте мне побыть с джентльменами удачи на лоне девственной природы, этой чудной поляны, где, я надеюсь, услышать много умного из уст почтенных Зодиаков.
Уверяю тебя, котик, моя чаша тебя не минует.

Отец Фёдор упал в обморок. Шанс побаловать урчащее брюшко колбаской с ливером улетал в туннель, где болтается лампочка Ильича в светлом будущем, как призрак коммунистической туфты.
Гости именинной «поляны» были увлечены своими интересами и, будучи в подпитии, заполняли жизненное пространство каждый по-своему.
Вокруг юбиляра образовалось кольцо из ближайших друзей. Они вспоминали минувшие годы и он читал им свои стихи:
                                      «В помойке ль без крова и дела,
                                      Иль в злате жирующий тело,     
                                      Безумец, профессор, бандит или скот
                                      Однажды, оставшись один,
                                      Сцепив, как в безумстве руки
                                      Над мученницей головой,
                                      Гласом тоски волчьей
                                      Душу его раздирает вой:
                                     «Счастье! Где же ты, Счастье?
                                      В каких тайниках обитаешь ты?
                                      Или по кущам фантазии райской
                                      Богам улыбаешься ты?
                                      В поисках Счастья заливают глаза и душу,
                                      В поисках Счастья летят на луну,
                                      В поисках Счастья убивают и режут,
                                      В поисках Счастья кровь человека пьют.
                                      Много писать ведь можно,
                                      Как насилуют, стреляют и жгут
                                      Иль, улыбаясь нежно,
                                      Обманывают и лгут.
Но стих мой совсем не об этом.
Он о Счастье Любви и Красы,
Что чище всяких алмазов.
Он – слеза девственной Флоры-Росы.
                                     Что же такое Счастье?
                                     В каком выраженьи, не лжи?
                                     И сердце моё отвечает:
                                     «Любимая! Счастье – это Я и Ты.
И в хорах Жизни – певца бесконечности
Мой голос совсем земной
Пусть всем поёт о Счастье-Нежности
И в путь счастливый вас позовёт.
А тебе, Женщина Дикая,
Что слаще мёда сот,
Скажет ведь кто-то: - «Любимая»
И Счастье вас найдёт...

Имениника прервал тамада:
           - Юбиляр!!! Козлевич доставил пакет с грифом – «Совершенно не секретно».
Вскройте лично. Я не смею! – воскликнул Остап.

Юбиляр вскрыл пакет. В нём фото и надпись – «Золотому Ослу. Золотая Ослица. Люблю!».
С фото на седого именинника смотрела настоящая Дикая Женщина по лагерной кличке «Малая». Сердце юбиляра заныло, запело со слезою: «У неё голубые глаза и из «зоны» дерюжная юбка...».
           - Любимая! - прошептал именинник, - я знаю, почему ты в ушанке. Ведь Диких Женщин, потехи ради, вертухаи «зоны» стригли «под Котовского».
Юбиляр мысленно снял с «Малой» ушанку и увидел золотую волну, укрывших её плечи и стан волос, и себя, бывшего зэка, плачущего на груди любимой таёжной Леди.....
И пригрезились ему автоматные очереди  над поляною, как тогда в тайге, где скосили его любимую. Плачь иволги, да рыданье чибиса над всей его жизнью зазвучали в сердце юбиляра. Он встал во весь свой исполинский рост Человека, поднял глаза и руки к Небу и вопросил его:
«И за что я так люблю тебя, моя несчастная Родина???»